О чем говорили в онлайн-ток-шоу «(Не)любимые люди: как живет ЛГБТК+ Беларусь после 2020 года».
Еще до 2020 года ЛГБТК+ люди сталкивались с серьезными проблемами. Но, по мнению экспертов, сейчас ситуация стала еще хуже. MSPRING.MEDIA собрал самое интересное из онлайн-ток-шоу, организованного командой MAYDAY — как полное видео и аудио, так и тезисы.
Экспертами во время обсуждения выступили:
Настя Базар – массовая активистка, фемквир-активистка
Андрей Завалей – координатор Акции памяти Миши Пищевского, ЛГБТК+-активист, театральный продюсер, автор Манифеста Пидара.
Модератор встречи – Александр Бураков.
ВИДЕО
ТЕЗИСНО
Наста Базар. Я думаю, что люди за пределами Беларуси делают довольно много. Но люди в Беларуси находятся под гораздо большим давлением.
Андрей Завалей. В 2017 году мы делали шоу «Каждый из нас» с Глебом Лободенко. И единственным «прогомофобом», который согласился, был Павел Северинец. Остальные отказались. Нам не нужно судить о реакции людей. Люди не хотят участвовать в разговорах, в которых к ним относятся несправедливо, заставляют отвечать на «неудобные вопросы». Я согласился, потому что всегда готов к открытой дискуссии. Но после октября 2020 года уровень моей публичности снизился. Не только провластные и прорежимные люди относятся к «больным» темам в нашем обществе гомофобно. Демократическое сообщество также разделяет гомофобные взгляды. Конечно, ЛГБТК+ людям не очень комфортно отвечать на вопросы в таких сложных обстоятельствах.
Завалей. В октябре 2020 года я в последний раз участвовал в маршах. Позже я понял, что волна насилия нарастает. После этого я взял перерыв как публичный человек и до сих пор ищу ответы на вопрос, что мы можем сделать, чтобы объединиться для борьбы за нашу свободу не только против диктатуры, но и против гомофобии.
Базар. Что сейчас происходит с людьми в Беларуси? Я не могу ответить сейчас, потому что я уехала осенью 2020 года. Когда я узнаю, что люди что-то делают, собираются что-то делать, я стараюсь знать об этом как можно меньше. Я не буду подталкивать или указывать людям, что делать в Беларуси, потому что я не там, я не в той ситуации, я не могу трезво оценивать риски. Я знаю, что ситуация в целом очень сложная. Нужно понимать, что когда люди видят давление, насилие по отношению ко всем, то уязвимые группы становятся в два, в три раза более уязвимыми.
Завалей. Еще до выборов ситуация была сложной. Первое, что делают правозащитники, когда нарушаются права человека, — это мониторинг и документирование, то есть мы должны собирать информацию о всех случаях нарушения прав человека. Даже до 2020 года это было не очень легко. Мне лично отказывали люди, которые стали жертвами шантажа, которым угрожали раскрыть их сексуальную идентичность, или имели проблемы с трудоустройством. Были и особенные случаи, когда люди были готовы первые два-три дня поговорить, а потом — нет, решили уезжать. То есть уже тогда боялись. После 2020 года вообще невозможно сказать, дойдут ли нарушения прав человека, прав ЛГБТК+ до правозащитников. Это огромная серая зона. Есть двойная жизнь – человек ходит на работу, выполняет свои обязанности, а потом приходит домой или к друзьям, в общину, и там другая жизнь. Какая-то советская действительность. Откат на 20 лет назад.
Базар. Мы чувствуем себя отвергнутыми обществом. Власти этим активно пользуются. ЛГБТК+ — самая легкая мишень для «губопиковских журналистов», которые выкладывают видео с мужчинами, указывая на их сексуальную принадлежность.
Базар. У меня нет контактов с НАУ, и я не знаю, есть ли у кого-нибудь из сообщества ЛГБТК+. Если говорить о Координационном совете, то была даже фемгруппа, в которой я состояла больше года, и там поднимались вопросы ЛГБТК+. Что касается Офиса Тихановской, то в основном складывалось впечатление, что «сейчас не об этом», как и о правах женщин. Но теперь есть надежда, что ситуация изменится, ведь представителем по социальной политике является Ольга Горбунова – человек, который много работал с правами уязвимых групп, в частности, с домашним насилием и правами женщин.
Базар. Когда мы говорим о человеке в вынужденной эмиграции, мы понимаем, что он из уязвимой группы. Если это еще и женщина, то это двойная уязвимость, потому что женщине труднее найти работу, как бы мы этого не хотели. Если у женщины есть дети, это тройная уязвимость. А если эта женщина еще и лесбиянка — это четыре. А если у меня еще и инвалидность, то это просто какое-то «бинго». А если говорить о правах человека, то все эти факторы надо учитывать. Поэтому мне не хотелось бы такой ситуации — «просто давайте поговорим о нас».
Базар. Я езжу на прайды с бело-красно-белым флагом в разные страны. Если говорить о демократическом сообществе, то когда я жил в Киеве, диаспора просила меня не брать на прайд этот флаг, поскольку я, мол, оскорблю святыню. Я ответила «нет» на это. И не могу сказать, что не боялась при этом. В прошлом году я пришла на марш в честь Дня Воли в Варшаве с флагом ЛГБТК. И когда мне говорят, что «сейчас не до этого», я говорю, что всегда до этого. Моя позиция такова: если мы говорим, что мы за демократию и свободу, то давайте будем за демократию и свободу. Потому что иначе получается, что мы за демократию и свободу, но не для всех.
Завалей. Еще в 2016 году я слышал от политически ангажированных людей, что «мы не рассматриваем ЛГБТК-сообщество как политическую силу, как единство, как сообщество людей». Говорят, если бы мы могли видеть, мы бы вас поддержали.
Завалей. Из последних новостей мы узнали, что представители Украины блокируют участие Светланы Тихановской в мероприятиях. Мол, они должны «задобрить Лукашенко», чтобы он не ввязался в войну полноценно. И примерно так продемократическое движение делает в отношении ЛГБТК+ людей — мол, что если мы поддержим ЛГБТК+ людей, то часть консервативного сообщества отвернется от нас. Я говорю о том, что этот баланс выбора – что делать, кого поддерживать – существует на всех уровнях.
Базар. Зачем брать бело-красно-белый флан на прайд? Почему на маршах стояла квир-колонна? Чтобы потом не сказали, что ты здесь не стоял и не сидел. То, с чем сталкиваются многие люди в 2020 году и далее, — это то, с чем люди ЛГБТК+ сталкивались гораздо раньше. Мне важно показать не просто, что я ЛГБТК+, а что я белоруска-ЛГБТК, что флаг бело-красно-белый тоже мой, что я говорю на белорусском языке. Для меня это было важно, потому что мне советовали не брать бело-красно-белый флаг на прайды, чтобы кто-то вдруг не подумал, что флаг БКБ тоже принадлежит ЛГБТК+.
Базар. Я пытаюсь изменить отношение к ЛГБТК+ через публичные выступления, интервью. Есть много причин, по которым не решаются делать камин аут. Но я бы на самом деле призвала людей, которые популярны, публичны в демократической политике, которые являются ЛГБТК +, выступить.
Завалей. Месяц назад в Киеве прошла выставка об ЛГБТК+ и армии. Есть разные истории о людях разной идентичности, которые поддерживают ВСУ. Но в то же время я каждый день вижу выражения украинцев «покажем этим пидорам«, имея в виду москвичей. То есть гомофобия настолько глубоко укоренилась. А в эмоционально-напряженных ситуациях это может прорываться. Если мы признаем, что в полку Калиновского есть ЛГБТК+, то не исключено, что полк может частично лишиться поддержки.
Базар. Очень сложная тема об отношениях с Полком Калиновского. Потому что, если честно, я не знаю, говорить или не говорить, потому что боюсь. Я до сих пор физически боюсь. Я знаю людей, которые там — мы не говорим обо всех людях, — но есть люди, которые говорят «я правачка» или «я правак», «у меня правые взгляды». Повторяю, речь идет не обо всех людях, а только о некоторых, которых я знаю.
Базар. Я также узнала, что один белорусский доброволец — не из Полка Калиновского — был госпитализирован с тяжелым ранением. Желаю ему здоровья, желаю поскорее встать на ноги. Но я физически боюсь этого человека, и он является одной из причин, по которой я решил покинуть Украину. А это белорус, который против диктатуры.
Завалей. Читая комментарии, а есть ли хоть один ЛГБТК+ среди политзаключенных, очень радуюсь, что меня там нет. Потому что, если бы я сидел на «Володарке» и страдал, зная, что люди так себя ведут… ЛГБТК-люди есть везде. И быть ЛГБТК — это не значит быть «демократичным». Можно быть необразованным, можно быть за Лукашенко. ЛГБТ — это просто ваша идентичность. Самое главное — это то, что вы делаете. Но если ты даже не можешь показывать свою идентичность, то это плохо.
Завалей. Когда я был на маршах с радужным флагом, ко мне подходили люди и говорили, чтобы я его снял, мол, не до этого, сегодня не твой день. И я думал, что я сейчас пожертвую своим личным счастьем, своей жизнью, чтобы потом эти люди думали: «Ну, сидит в тюрьме один пидорас, один — хороший, а остальные нет». Я бы не стал ставить на это свою жизнь. Если бы Беларусь не была такой гомофобной, может, я бы и решил идти до конца. И таких людей много, но они демотивированы. Зачем им рисковать, если их даже не поблагодарят и не поддержат?
Базар. Таким образом, можно прийти к тезису, мол, что «а давайте политзаключенных-христиан мы будем освобождать, а политзаключенных-ЛГБТК+ — нет».
