Правозащитный центр «Весна» съездил в Чериков и поговорил с Анной – сестрой братьев Костевых, которых приговорили к расстрелу за жестокое убийство учительницы Натальи Кострицы.
20 января. Минск-Могилев-Чериков. Разговор с Анной и все фото – spring96.org
Могилевский областной суд 10 января на выездном заседании в Черикове огласил приговор двум местным жителям за убийство 47-летней учительницы Натальи Кострицы. По данным следствия, у Станислава и Илья Костевых был конфликт с Натальей Кострицей из-за сестры. Учительница пожаловалась в милицию на то, что родственница Костевых не исполняет свои родительские обязанности по отношению к своему малолетнему ребенку. Семью сестры поставили на учет, как находящуюся в социально опасном положении.
10 апреля 2019 года Станислав и Илья после совместного алкогольного застолья пришли разобраться с Кострицей, которая жила по соседству. В результате спора, братья нанесли более 100 ножевых ранений, от которых женщина умирала продолжительное время.
Чтобы скрыть следы преступления, Костевы подожгли дом убитой. Прибывшие на место спасатели обнаружили, что на теле Кострицы имелись многочисленные ранения. Братьев быстро задержали.
В ходе следствия и суда они признали свою вину и заявили, что раскаиваются в содеянном. Несмотря на это, судья Михаил Мельников приговорил их к расстрелу. Решение судьи зрители в зале встретили аплодисментами.
ВЛИЯНИЕ ЛУКАШЕНКО
Ещё до того, как был вынесен приговор, правозащитникам стало очевидно, что он будет расстрельным. На это повлиял президент Беларуси Александр Лукашенко. В интервью радиостанции «Эхо Москвы» он прямо выразил свое отношение к делу братьев Костевых.
«У нас на контроле президента есть общественно значимые дела. Вчера мне докладывал председатель Верховного суда о рассмотрении этих дел. Вот одно из них. Два подонка, иначе их не назовешь – уже и разбои были, и наказывали их – убили свою учительницу. За то, что она защитила двоих детей их сестры. Сестра никакая, асоциальный элемент. А [учительница] защитила их и потребовала забрать из семьи. Они ее резали всю ночь. Они убивали ее всю ночь. Она умоляла, просила, и в конце концов они ее к утру добили», — заявил Лукашенко в конце декабря.
Учитывая вес слова президента для судов и прокуроров, ничего, кроме смертного приговора, ждать уже не приходилось.
ЖИЗНЬ СЕМЬИ СМЕРТНИКОВ: ОСКОРБЛЕНИЯ, УГРОЗЫ, ИЗБИЕНИЯ
Анна, сестра Костевых, рассказала правозащитникам о том, с каким прессингом столкнулась она и её дети во время следствия и суда.
— Расследование по делу длилось около полугода. В это время моим детям [замечание — племянникам приговоренных к смертной казни] было трудно ходить в школу, потому что их оскорбляли сверстники. Были даже инциденты, что детей били. Они страдали не от взрослых, а именно от детей. В детском саду такая же ситуация. Когда слышишь от своих детей, что “мама, мне сказали, что у меня дядя убийца”, не хочется ребёнку показывать слёзы. Потом уже, когда укладываешь детей спать, не сдерживаешься… Я за это время столько пережила, столько гадостей слышала, сколько не слышала за всю свою жизнь. Когда произошла эта ситуация, я лишилась всех друзей, всех тех, кто мог раньше меня как-то поддержать. Все отвернулись. И с этой проблемой по сути я осталась одна. Никто никогда даже не поинтересовался, как я там. Вся боль, которая происходила со мной, с детьми, оставалась со мной один на один».
Анна с семьей после вынесения смертного приговора решила уехать из города. По ее словам, племянники приговоренных к смертной казни, сталкиваются с травлей в школе и детском саду. Если воспитатели пытаются объяснить детям помладше, что такое поведение неприемлемо, то учителя в школе ссылаются на то, что “закрыть рот детям они не могут”.
По её словам, она не видит смысла оставаться в Черикове. Анна постоянно сталкивается с насмешками и издевательствами.
— Я многое стерпела, когда шло следствие, но приговор — последняя точка. Я просто хочу жить дальше и воспитывать детей, чтобы им не сломали психику. Я хочу вырастить достойных людей, чтобы они получили образование, и, может быть, то, что я в детстве недополучила. Хочу со своей стороны, как со стороны матери, дать им то, что заслуживают мои дети, а в этом городе это уже невозможно… До вынесения приговора я еще колебалась — оставаться или нет. Если бы назначили какой-то срок лишения свободы, было бы тяжело, но можно было бы с этим справиться. Жутко оставаться здесь, особенно, после случаев, когда ломились в дом, стучались в двери. Страшно не за себя, страшно за детей. Они заслуживают жизни.
НЕУДАЧНАЯ ПОПЫТКА ИЗВИНИТЬСЯ
Как рассказала Анна, ей очень жаль родственников убитой, поскольку она тоже пережила потерю близких людей.
— Тяжело осознавать, что их нет уже в живых. Я их очень понимаю, но помочь ничем не могу… И извинения мои никому не нужны. Я однажды пыталась у сестры убитой попросить прощение, но у меня это не получилось. Меня просто не хотят слушать и видеть, — грустно заключила женщина.
СОЦИАЛЬНО-НЕБЛАГОПОЛУЧНАЯ СЕМЬЯ КАК РЕЗУЛЬТАТ ПОЛИТИКИ ГОСУДАРСТВА
Семья Анны несколько раз стояла на учёте как неблагополучная по Декрету №18. В первый раз на СОП семья Анны попала, когда её и младшего брата Стаса избил её муж. Напомним, что в Беларуси до этого не принят Закон о противодействии домашнему насилию. Стало известно, что не планируют его принимать и в 2020 году. По сущности, отсутствие в стране действенных механизмов защиты от домашнего насилия и формализм принимаемых решений по Декрету №18, стал причиной постановки семьи Анны на учет.
— Когда произошел семейный скандал, я вызвала милицию. В итоге — мою семью поставили на СОП. Я не ожидала, что это так обернётся. Получается, что женщинам, когда происходит дома скандал, не к кому обратиться за помощью, потому что, считается, что мы якобы сами себе создаем проблемы. Если нас бьют, то нужно, чтобы били до конца и никуда не жаловались. И помощи здесь не от кого никогда не допросишься.
Анна благополучно отстояла СОП. Второй раз её семью поставили на учет в 2017 году.
— Нашу мать лишили родительских прав и она уехала на постоянное место жительства в Российскую Федерацию, но она всегда нам помогала деньгами и какими-то вещами. Как-то она меня позвала на пару дней в Москву, чтобы передать собранные нам подарки. Дома я оставила своего ребёнка с Ильей [одного из приговоренных к смертной казни – прим.], остальные дети были у бабушки. Я попросила брата, чтоб он за ним присмотрел. Когда я была в России, мне позвонили и сказали, что произошло ЧП, что якобы Илья недосмотрел моего ребенка и теперь могут забрать всех детей из семьи.
Когда Анна вернулась домой, её сразу вызвали в социально-педагогический центр. Там ей объяснили, что к Илье пришла компания, и он с ней во дворе распивал пиво. Маленький ребенок был в их компании.
— Это всё увидела соседка [убитая Наталья Кострица] и позвонила в милицию, в больницу и социально-педагогический центр, что якобы ребенок оставлен один без присмотра. Меня тут же поставили на учет по причине того, что я не исполняю родительские обязанности надлежащим образом, потому что я оставила ребенка в социально опасном положении для жизни. Я благополучно остояла и этот СОП.
В апреле 2019 года, когда случилось убийство, Анну вновь хотели поставить на учёт, но не получилось. Было проведено “социальное расследование”, но оснований не нашли.
КАК НАЧАЛСЯ КОНФЛИКТ С УБИТОЙ
Дом в Черикове по соседству с домом Натали Кострицы Анне достался по наследству. Чтобы заселиться в него, ей пришлось пройти двухлетний круг судебных тяжб и волокиты с документами по выселению жившей тут женщины. Дом облагорожен: заменены окна, проведены газ и вода, во дворе строится баня с бассейном.
— Когда я с семьей переехала жить в этот дом, меня сразу не очень хорошо здесь приняли. Мы сразу начали делать ремонт, менять окна, разрабатывать огород. Вот здесь и случился первый конфликт с соседкой [убитой Натальей Кострицей]. Получилось, что её куры уничтожили мне грядку клубники. Мне было обидно, что я работала, старалась для своих детей, и всё впустую. Я тогда пришла к ней и попросила убрать кур, но реакции никакой не последовало. Это повторялось раза два-три. Тогда я обратилась в местное «жилищно-коммунальное хозяйство». Ей тогда вынесли то ли предупреждение, то ли штраф, я точно не знаю, но инциденты с курами тогда прекратились.
В последующем конфликты возникали уже по другим поводам. Анна вспоминает, как в её дом проводили воду. Для этого нужно было вырыть траншею от колонки до дома.
— Мы ее своими силами как-то выкопали. Но прошел дождь, и получилось много грязи. Когда приехали подключать воду работники ЖКХ, она тогда пришла и очень сильно им возмущалась на нас, что “приехали, развели грязь, расплодили нищету”. У нас с ней произошла словесная перепалка, но на этом всё и прекратилось, — вспоминает Анна.
Последней каплей в этой истории, по её словам, стала задолженность по газу. В 2019 году у неё образовался долг, поскольку кухня не отапливается, и она включала газ, чтобы хоть немного прогреть комнату.
— Долг составлял около 60 рублей. Я поговорила с горгазом, что до конца апреля оплачу этот долг. В детском саду я тоже предупредила об этом, чтобы ко мне не было никаких претензий. Накануне трагедии ко мне со школы приходили соцработники, а вместе с ними и соседка, как работница школы — учительница-дефектолог. Меня тогда дома не было. Когда я вернулась вечером в пять часов, ко мне пришла соседка, уже одна без соцработников. Когда я приоткрыла дверь, она сразу на повышенных тонах начала разговаривать со мной по поводу долга. Но это было в оскорблениях, мол, “ты знаешь, кукушка, что у тебя имеется задолженность по газу”. Я ей ответила, что она не имеет отношения ни к моему долгу, ни к моим детям. Но она ответила, что ее дело предупредить меня, иначе у меня, как и у моей мамы, заберут детей, и я якобы сопьюсь, и вообще детей у такой, как я забрать надо, потому что я не заслуживаю их воспитывать, а братьев-зеков всех пересадить нужно, — передала разговор Анна.
Она вспомнила, что это было последний разговор с убитой Натальей Кострицей. Его услышал Стас Костев. Убийство произошло через пару дней.
